Дом Федора Адамовича Чистого в деревне Дуброва можно найти по табличке со звездочкой, говорящей о том, что здесь проживает ветеран Великой Отечественной войны. Свою профессию учителя в жизни он выбрал один раз и оставался ей верен всегда. Годами оттачивал свое мастерство и работал, работал. Скромный, тихий, спокойный… Родом из этой же деревни. В семье, кроме него, детей не было, а жили как все простые односельчане. До войны пошел учиться в Верхменскую среднюю школу. В конце сорок второго года, еще совсем молодым, ушел партизанить в отряд «Ураган» бригады «За Советскую Беларусь».

 

  

Дом Федора Адамовича Чистого в деревне Дуброва можно найти по табличке со звездочкой, говорящей о том, что здесь проживает ветеран Великой Отечественной войны. Свою профессию учителя в жизни он выбрал один раз и оставался ей верен всегда. Годами оттачивал свое мастерство и работал, работал. Скромный, тихий, спокойный… Родом из этой же деревни. В семье, кроме него, детей не было, а жили как все простые односельчане. До войны пошел учиться в Верхменскую среднюю школу. В конце сорок второго года, еще совсем молодым, ушел партизанить в отряд «Ураган» бригады «За Советскую Беларусь».

– Федор Адамович, что для Вас лично на войне было самым страшным?

– Сама война уже ассоциировалась со страхом. Я могу рассказать один случай, который со мной произошел. Когда я получил ранение, меня и еще пять тяжелораненых солдат, товарищи положили в сарае на сеновале и прикрыли одеялами. Около нас находился врач и сестричка. Тут немец вбежал с автоматом и стал кричать, что ему нужен врач. Правда, огонь по нам не открывал, а только забрал медика и увел куда-то. Мы подумали, что его потом расстреляют. Оказывается, что у немцев ранило генерала, а пуля застряла где-то около уха. Наш врач извлек эту пулю, и немцы его отпустили. Когда он пришел к нам обратно, то мы увидели, что его лицо белое, как полотно, а в руках десять плиток шоколада. Никто не думал, что его отпустят, все боялись, что и нас постреляют. А мы же беззащитные и не смогли бы отпор дать. Вот тогда было очень страшно. А когда партизанили, как-то про страх не думали.

– А где дислоцировалась ваша партизанская бригада?

– Мы воевали на территории Смолевичского и Червенского районов. Я два раза ходил на подрыв рельсов около станций Озерище и Колодищи. Мы тогда выдвигались маленькими группками. А вот когда началась «рельсовая война», то там уже целые отряды на задание выходили. Когда ходили взрывать, то бывало, что приходилось лежать несколько дней около железной дороги и ждать. Не просто было правильно заложить мину, чтобы она сработала. Это же и опасно было, ведь нас могли увидеть. Я помню, как мы подрывали железную дорогу между станциями в районе Колодищ. Нам нельзя было пропускать немецкие эшелоны. Очень часто немцам в лесу засады устраивали. Воевали честно. Трусов не было. С моей деревни Дуброва в партизаны ушли девять человек, и все вернулись после войны живыми домой. Полицаев местных в деревне не было. К нам они приходили из деревень Старина, Верхмень, Алесино.

– Вы всю Великую Отечественную партизанили?

— Практически всю. В партизанах я воевал до полного освобождения Беларуси. На шестой или седьмой день после того, как я ушел воевать на фронт, во время освобождения Литвы, получил осколочное ранение в грудь, живот и руку. Мы на машинах ехали на передовую, должны были занять станцию Шяуляй, а нас стали бомбить немецкие самолеты. Мы в лесу прятались от них. Тогда меня и ранило. Пришлось девять месяцев пролежать в литовском городе Каунасе в госпитале. После лечения меня завезли в город Чебоксары. У меня ранение было в легкие, а там лечили кумысом. Может быть, благодаря этому лечению, я дожил до такого возраста. Комиссовали меня, и в марте сорок пятого я был уже дома.

– Значит, Победу Вы дома встретили. Отмечали такой праздник?

– А как же, моя дорогая (смеется). Отмечали с большим размахом, насколько это возможно тогда было. Это был для нас самый главный день. Никто не думал, что война так надолго затянется. Нашу победу столько долгих и трудных лет ждали тогда. Ради нее люди погибали. Все хотели дожить до победы. И теперь я жду праздник 9 Мая, когда есть возможность встретиться с друзьями-однополчанами. Ветеранов, конечно, мало осталось, как и тех, кто воочию видел войну.

– А как сложилась Ваша мирная послевоенная жизнь?

– После войны я прошел курсы подготовки учителей и стал работать учителем начальных классов сначала в деревне Студенка, а потом в Алесино. Мой общий трудовой стаж — сорок четыре года, вместе с войной. За время работы в школе выпустил не один класс. В школе деревни Студенка у меня был класс, в котором училось сорок учеников. А так, в основном, больше тридцати было. В третьем и четвертом классе мальчики уже были почти взрослыми парнями. Много переростков было, война не дала возможности учиться. Поэтому в одном классе могли быть дети с большой разницей в возрасте. Когда я был помоложе, то ездил на вечер встречи с выпускниками. Встречал своих «деток» и на улице, они всегда меня приветствовали, обнимали и, хотя некоторые были уже в возрасте и далеко не молоды, но всегда называли по имени и отчеству. Разъехались ученики по разным местам. Один мой ученик Разумович работает врачом в городе Минске. Очень хороший специалист. Многие из моих выпускников уже умерли, к сожалению. А сейчас ко мне приходят детки из Верхменской школы, помогают по хозяйству, поздравляют с праздниками. Спасибо директору школу Светлане Павловне Слиженковой, что не забывают меня. Я горжусь тем, что работал учителем.

– Это замечательно, когда человек любит свою профессию и дело, которым занимается. А расскажите, пожалуйста, о свое семье.

– Со своей супругой, Еленой Антоновной, я познакомился в Верхменской школе. Она, как и я, учителем начальных классов работала, правда, у нее, в отличие от меня, высшее образование было. Мы делили на двоих один кабинет. Поженились в 1953 году. Жили хорошо, никогда серьезных конфликтов не было. Мы не только были мужем и женой, а были верными друзьями. Елена очень грамотной женщиной была и отличным педагогом, имела звание «Заслуженный учитель», всегда по работе мне помогала, если вдруг возникали вопросы. У нас родился сын Геннадий. Теперь двое внуков и один правнук. Супруга моя умерла семь лет назад. Но я себя считаю счастливым человеком. У меня была замечательная жена, любимая работа.

– А сейчас что бы Вы хотели?

– Хотелось стать молодым и снова работать учителем. Было много трудностей в жизни, но главное — верить в свои силы и быть оптимистом. Если бы была возможность прожить новую жизнь, то прожил бы ее так же.

Есть люди, знакомясь с которыми, сразу же проникаешься к ним глубоким уважением и симпатией. Добрые, открытые, много пережившие и сделавшие в жизни. Им есть что рассказать, чем гордиться, о чем вспомнить, кого любить и ради кого жить. Уходя от Федора Адамовича, я думала: «Какое это счастье – еще и еще раз открыть для себя нового человека и уважать его как личность!». Раньше я никогда не встречалась с ним, он тоже, конечно, не знал о моем существовании. И, может быть, мы больше и не встретимся, но его тихий и ровный голос, его добрый взгляд, я буду помнить очень долго.

Наталья МЕХЕДКО.

На снимке: Федор Адамович Чистый.

Фото автора.

Информацию читайте в номере 33 – 34 от 12.02.2014 г.