Сегодня о тех, кто эту ясность обеспечивает — о логопедах!
Весна — пора распределения во многих высших учебных заведениях. Каждого студента-бюджетника эта процедура заставляет поволноваться, ведь именно во время нее определяется судьба выпускника на ближайшие пару лет: место жительства, сфера деятельности, уровень дохода. А когда отрабатывать необходимо не два года, а пять лет, как в случае молодого специалиста Татьяны Медведевой, вопрос о по-настоящему хорошем месте распределения становится довольно остро. На данный момент девушка проработала учителем-дефектологом в Центре коррекционно-развивающего обучения и реабилитации (ЦКРОиР) Смолевичского района весь 2021/2022 учебный год и готова поделиться с читателями «КС» подробностями распределения и спецификой непростой и очень важной работы логопеда.
— Таня, скажи, ты изначально планировала поступать на логопеда?
— Нет, я никогда не планировала быть логопедом. Весь 10 и 11 класс я хотела поступать в БГУ, в связи с чем углубленно изучала химию и математику. Параллельно изучению школьных предметов я посещала факультатив «Введение в педагогическую профессию», что давало мне дополнительный шанс поступить в педагогический университет по баллу аттестата. Как это обычно бывает в жизни — все меняется в последний момент. Проходя медкомиссию для поступления в университет, мы с одноклассницей встретились с нашим школьным педагогом-психологом, и в ходе разговора появилась идея связать свою жизнь с логопедией. Взвесив все «за» и «против», мы в этот же день подали документы в БГПУ им. М.Танка, институт инклюзивного образования на кафедру логопедии.
— Ты самостоятельно искала место распределения или попала в ЦКРОиР случайно? Ходила ли ты туда на практику?
— За период обучения в университете мне довелось побывать на практиках в школах, садах, летних лагерях и даже в сфере здравоохранения. Последние два года (по понятным всем причинам) большинство практик проходило в дистанционном формате, что не давало в полной мере овладеть необходимыми навыками. Чтобы погрузиться в профессию, летом первого и второго курса я подрабатывала в детском саду воспитателем. Затем работала на должности музыкального руководителя в ГУО «Ясли-сад №1 г.Смолевичи» весь учебный год. Однако, уже распределившись, могу сказать, что с такими учреждением, как ЦКРОиР ни я, ни мои одногруппники во время учебы не сталкивались. Поступая на логопеда мы думали, что вся работа заключается в постановке звуков [р] и [л], но так сильно мы еще не ошибались.
Как так получилось, что я попала в ЦКРОиР? Все просто! В конце четвертого курса мне удалось заполучить именное заказное письмо на распределение от Смолевичского отдела образования, это дало мне уверенность в том, что отрабатывать буду в родном районе. Я именно так и хотела: рядом с домом, семьей, чтобы не нужно было далеко ездить. Рассчитывала, что попаду в новую школу. Но к началу моей отработки она еще не была построена, поэтому мне предложили съездить в СмолевичскийЦКРОиР узнать о вакансиях. Приехав туда, я сразу встретила директора, объяснила ситуацию, а она стала предлагать мне варианты трудоустройства. Галина Александровна Рудюк рассказала, что у них в центре освобождается должность логопеда с сентября этого года, что как раз подходило. Первой моей реакцией было непринятие. Помню, как в тот момент меня охватила паника, ведь работа в центре — это колоссальная ответственность, которая включает в себя непосредственную работу с детьми как с нарушениями речи, так и с другими сопутствующими заболеваниями. Но будущие коллеги убедили, что у меня получится. И были правы! Я ощущала неимоверную поддержку на каждом этапе. На любой возникший у меня вопрос или возникшую просьбу незамедлительно давался ответ. Мне всегда были рады помочь. Так и началась моя работа логопедом (улыбается). А также специалистом ПМПК!
— Как расшифровывается ПМПК?
— ПМПК — это психолого-медико-педагогическая комиссия, она работает круглый год. Родители записываются на комиссию, предварительно собрав необходимый пакет документов, где в последующем специалисты изучают их, обследуют ребенка, и как результат — выписывается заключение, где указан уровень речевого развития, либо прописано речевое нарушение. Определяется маршрут, по которому ребенок будет обучаться. Выездные комиссии начинаются каждую весну и включают в себя посещение всех школ и детских садов района, где происходит все то же самое, но централизованно. Там мы также обследуем детей, отмечаем их успехи и при необходимости меняем маршрут обучения, разумеется, если динамика положительная.
— С момента начала работы прошел уже целый учебный год. Подводя итоги за этот период, ты довольна выбранной профессией и местом работы?
— Да, за этот год у меня появилось столько опыта, сколько не было за все 4 года учебы. Теоретические материалы, которые мы изучали в университете отходят на второй план, когда у тебя 22 ребенка, и каждый из них индивидуален, к каждому нужен свой подход. А вот навыки, полученные во время учебы в музыкальной и художественной школах, я активно применяю в своей работе ежедневно, хотя в детстве считала это пустой тратой времени. Парадокс!
Есть такое заболевание — «ринолалия» — нарушение тембра голоса и звукопроизношения, обусловленное анатомо-физиологическими нарушениями речевого аппарата у детей. Как говорят в народе — заячья губа. В университете я сдавала экзамен по этой теме, но никогда не сталкивалась с проблемой лицом к лицу. На практиках нам также не могли предоставить опыт работы с детьми с ринолалией. И тут ЦКРОиР мне сообщили, что ко мне на занятия будет приходить ребенок с ринолалией. Я сразу же стала писать однокурсникам, спрашивать, сталкивался ли кто-то с подобным, какую литературу лучше почитать. Но никто не знал, я была первая. Подготовилась к занятиям, стала работать, и теперь я уже сама могу научить своих коллег работе с подобным нарушение речи. Удивительно, но те, кто закончил университет с красным дипломом, обращаются за советом ко мне. Все потому, что благодаря ЦКРОиР я глубоко погрузилась в профессию уже за первый месяц работы, и многое стало понятным именно благодаря практике.
— Твои одногруппники тоже работают по специальности?
— Да, почти все. Мы поддерживаем связь, общаемся как коллеги, делимся опытом и полезными материалами. Кстати, знаю, что те ребята, которые работают в частных центрах, зарабатывают меньше, чем те, кто работает в государственных учреждениях. Хотя нагрузка такая же — четыре часа в день. У меня пять, так как есть еще четверть ставки по ПМКП.
Я очень рада, что попала именно в ЦКРОиР, а не в школу или детский сад. Здесь мне повезло и с коллективом, и с условиями работы, и с детьми. Они все у меня замечательные.
— Кстати об этом. Расскажи, что в твоей работе самое трудное, а что самое приятное?
— Самое трудное, когда ко мне приходит ребенок и просто молчит. Он понимает меня, мою речь, но не может оречевить ни одного звука. В таких случаях мы постепенно начинаем работать, собирать отдельные звуки в слоги, добиваемся образования простых, обиходных слов вроде «мама», «пока», «дай». Это маленький успех помогает ребенку быть понятым сверстниками и членами семьи, что очень важно в процессе обучения.
Кроме того, моя работа тесно связана с родителями и их готовностью помогать. Занятие длится 20 минут, по 2 раза в неделю. Я всегда общаюсь с родителями после, рассказываю о пройденных темах и о том, что нужно закрепить в повседневной жизни. И если они относятся к этому серьезно, тренируют ребенка в ежедневном общении или просто напоминают о пройденном на занятии, то эффект обязательно будет. А если посещать занятия через раз и забывать о всем пройденном материале как только закроется дверь моего кабинета — ничего толкового не выйдет. Это о грустном.
А самое приятное — видеть результат своей работы. У меня есть ученик, которым я очень горжусь. Он пришел ко мне в начале года с первым уровнем речевого развития, я как сейчас помню, как на вводных занятиях мы с ним составляли слоги. Было очень тяжело. Но благодаря нашим совместным с его родителями усилиям теперь он разговаривает предложениями, образует уменьшительно-ласкательные слова, составляет описательные рассказы, знает местоимения и имеет третий уровень речевого развития. Это очень хороший результат. Мальчику недавно исполнилось 4 года.
Также очень приятно видеть, как растут твои ученики. Они всегда здороваются при случайных встречах на улице, обнимают меня, а родители всегда очень благодарны за результат.
Есть еще кое-что, забавный момент в работе. Почти каждый раз, когда открываю дверь после занятия, вижу за ней переживающих родителей, которые пытались подслушать за дверью как проходит урок. А внутрь нельзя, потому что дети на них отвлекаются! (смеется).
— Понимаю, что работать тебе еще четыре года, это большой временной промежуток. Но, тем не менее, планируешь ли ты продолжать развиваться в логопедии после завершения отработки? Или, может быть, ты в ожидании конца распределения, чтобы заняться чем-то другим?
— Я не жду конца распределения, так как я чувствую, что нахожусь на своем месте и занимаюсь тем, что считаю своим призванием. Удобный график позволяет мне совмещать работу по специальности с развитием в других сферах. Логопед — очень благородная профессия, которой я хотела бы продолжить заниматься для души даже после завершения своей отработки, попутно совмещая это с деятельностью, которая будет приносить мне основной доход.
Могу сказать, что я очень довольна тем, как распорядилась судьба. Все мои страхи, опасения и даже неудача с поступлением в БГУ привели меня к тому, что я занимаюсь очень полезной и важной для общества работой. Помогаю людям, вижу результаты и постепенно самореализовываюсь в профессии и в жизни.
Полина ПРОКОПЕНЯ, студентка 4 курса факультета журналистики БГУ.
Фото из архива Смолевичского ЦКРО.
