В детстве есть моменты, которые остаются не короткими эпизодами из
жизни, а яркими, волнующими, порой наполненными болью и тяжелыми
воспоминаниями, сериями. Получается целый фильм со своими героями и
действующими лицами. Таким главным героем в воспоминаниях смолевичанки Любови
Викентьевны Булва стал ее отец – Викентий Степанович Пальчонок. Именно семейную
историю этого человека, прошедшего Великую Отечественную войну, она нам и
рассказала.
В детстве есть моменты, которые остаются не короткими эпизодами из жизни, а яркими, волнующими, порой наполненными болью и тяжелыми воспоминаниями, сериями. Получается целый фильм со своими героями и действующими лицами. Таким главным героем в воспоминаниях смолевичанки Любови Викентьевны Булва стал ее отец – Викентий Степанович Пальчонок. Именно семейную историю этого человека, прошедшего Великую Отечественную войну, она нам и рассказала.
«Мой папа родился в 1900 году в деревне Доброводка Смолевичского района, в простой крестьянской семье, где росли семь сыновей. Отец был старший из детей. Успел окончить четыре класса. В молодости он служил дьяком в церкви, а позже, как бы странно это не звучало, стал атеистом. Большую семью сложно было прокормить, земли было мало, и бабушка решила, что папа, как самый старший, должен жить отдельно. Пришлось ему ехать в Алесино. И там в конце тридцатых годов он построил свой дом. В тридцать седьмом году активно проводилась коллективизация, и отец решил бросить служение в церкви и стать пчеловодом. Так и поселились мы на хуторе Аслесье. Он находился в пятнадцати километрах от деревни Плиса. На этом хуторе уже жили Турончики, но отцу понравилось свободная большая поляна и решил переезжать. Я помню небольшой домик, где-то три на четыре метра, в котором долго нам пришлось жить. Там, в лесу, и поставил он свою пасеку, в которой было около тридцати семей. В свое увлечение отец вкладывал душу. Очень любил принимать гостей, которых щедро угощал медом, грибами и ягодами. У меня был старший брат с двадцать четвертого года, сестра с двадцать второго и сестра с тридцать девятого. Жили дружно, тихо и спокойно, занимаясь домашним хозяйством. Так мы встретили сорок первый год.
Практически сразу, в начале войны, на хуторе появились немцы и полицаи. Только стали собираться первые партизаны в отряд «Разгром». Как-то утром мама пекла блины, когда к нам в дом пришел комиссар отряда Григорий Иосифович Белявский для разговора с папой. У отца была возможность ходить в качестве связного на торфопредприятие «Красное Знамя», где действовала подпольная группа. Белявский с папой хотели сесть за стол и покушать блинов, но мама очень тревожилась, на душе было неспокойно. И она отправила их в лес для переговоров. И только отец ушел в лес, как через ржаное поле к нам пришли немцы и полицаи. Белявский успел убежать, а папу связали и забрали. Арестовали тогда и Турончика. Оказывается, нашлись «добрые люди», которые донесли в комендатуру. Просидели они восемь месяцев в минском лагере, правда, не помню уже в каком. Потом мой дядя из Доброводки сумел договориться с какими-то людьми и выкупить отца и Турончика у немцев. Мама рассказывала, что немцу дали золотое кольцо, овцу и еще мяса. Тогда их отпустили. Это просто чудо было. Но как только арестовали отца, в шипянской комендатуре нас предупредили, чтобы мы выехали с хутора в любую деревню, иначе расстреляют. И тогда пришлось переехать к родственнику в Доброводку. Все время, пока папа был в лагере, мы жили в этой деревне, а когда он вернулся, тайком перебрались назад в Аслесье. Доброводку разбомбили немецкие самолеты, и наша семья пополнилась тремя детьми нашего родственника. Их маме оторвало ноги во время бомбардировки, и она умерла, а дядя, их отец, ушел воевать на фронт. И вот с того времени, как мы вернулись, в нашем доме на хуторе был организован партизанский пост. Может быть, немцы забыли об этом, но нас не трогали, хотя партизаны по очереди дежурили на хуторе. Так наша семья попала под опеку «Разгрома». Папа и моя сестра Елизавета Пальчонок стали сотрудничать с партизанами и подпольщиками. Об этом вспоминал после войны командир роты партизанского отряда имени М.И.Кутузова бригады «Разгром» Николай Васильевич Ушаков в своей книге «Неостывающая память» и рассказывалось в книге «Память. Смолевичский район. Жодино». Жили трудно. Солдаты спали на соломе, а мы на деревянных полатях. Было много клопов, болели и чесоткой. Спасением от голода стала корова, которую нам оставили. Собирали лечебные травы, варили настой и передавали раненым. Жила у нас временно со своими детьми и мать Николая Васильевича Ушакова. Так продолжалось до самого освобождения Беларуси. После отступления фашистов папа ушел на фронт. Был контужен и ранен, осколки в ноге остались до самой его смерти.
За свою помощь партизанам отец был награжден медалью «Партизану Отечественной войны». Медаль «За отвагу» он получил после взятия Берлина. Шли в городе бои, и наши солдаты не могли никак перейти одну улицу из-за снайпера, который их обстреливал. Папа смог убрать немецкого стрелка. Еще были награды «За взятие Кёнигсберга», «За взятие Берлина». Всего шесть медалей. К сожалению, их забрали родственники, и у меня есть они только на фотографиях. Во время Великой Отечественной погибли два папиных брата.
После войны отец вернулся к своему любимому делу, стал опять заниматься пчеловодством. Долго работал лесником, а на пенсии – егерем. Он не мог жить без леса, знал его как свои пять пальцев. Я помню случай, когда мы нашли в канаве, где добывали торф, маленького лосенка. Отец достал малыша, и целый год лосенок жил на нашем хуторе. Потом его отпустили.
На месте моего родного хутора Аслесье уже нет ничего, только память о нем осталась. Там сейчас земли предприятия РУП «Шипяны-АСК», на которых уже пятнадцать лет растет сосновый лес. Последние годы жизни папа доживал в Пинском районе у моего брата, который работал лесничим. Туда перевезли и пасеку. Но похоронить его просил на родине. Умер он в 1977 году и, как он и хотел, похоронен рядом с мамой на кладбище деревни Шипяны».
Время бежит стремительно и неумолимо. И, открывая фотоальбом с пожелтевшими фотографиями бывшего партизанского связного и солдата Великой Отечественной, словно очередной раз переворачиваешь страницу чьей-то судьбы, название которой «между жизнью и смертью”. Викентий Степанович прожил долгую жизнь, в которой было место и радости, и счастью, и горю. И это не просто его семейная история — это гимн мужеству, самоотверженности, верности и любви к своей Родине.
Наталья МЕХЕДКО.
На снимке: Викентий Степанович Пальчонок (1974 г.).
Фото из семейного архива.
Информацию читайте в номере 127 – 130 от 07.06.2014 г.
Загрузка ...