Есть люди, жизненная дорога которых – пример для других и повод для
самого искреннего уважения. Ольгу Александровну Силич из деревни Криница
(читателям будет проще понять, о чем идет речь, ведь с 2008 года этот
населенный пункт – часть города Смолевичи – авт.), несмотря на то, что прожила
трудную, полную бедствий и страданий жизнь, можно назвать счастливой. Она
вырастила четверых детей, у нее четверо внуков и шесть правнуков. А двадцать
шестого января в кругу родных и близких Ольга Александровна отметила свой
90-летний юбилей.
Есть люди, жизненная дорога которых – пример для других и повод для самого искреннего уважения. Ольгу Александровну Силич из деревни Криница (читателям будет проще понять, о чем идет речь, ведь с 2008 года этот населенный пункт – часть города Смолевичи – авт.), несмотря на то, что прожила трудную, полную бедствий и страданий жизнь, можно назвать счастливой. Она вырастила четверых детей, у нее четверо внуков и шесть правнуков. А двадцать шестого января в кругу родных и близких Ольга Александровна отметила свой 90-летний юбилей.
Она относится к категории тех людей, которые живут для других, напрочь забывая о себе. Пятьдесят лет назад овдовела и осталась одна с детьми на руках, а младшей дочери было всего четыре с половиной года. И всю свою сознательную жизнь посвятила детям. А еще, как признается сама юбилярша, она всю жизнь была набожным человеком. Любила Бога, а он давал ей силы жить и справляться со всеми трудностями.
— Я родилась на хуторе Островок, где было всего три хатки, — вспоминает Ольга Александровна. – Он находился недалеко отсюда, буквально через трассу Минск-Москва. На том месте, где на высокой горочке стоит памятник погибшим солдатам. На хуторе жили одни Силичи – мой отец и два его родных брата, Иван и Александр. А рядом, за речкой, болото находилось, мы его «кадное» называли. В школу бегала на «Орджоникидзе» и перед войной успела семь классов закончить. В нашей семье было шестеро детей, но двое первых умерли в маленьком возрасте, и я стала старшей. Деревня Криница — небольшая по тем временам. Здесь жили только семьи Силичей, Микуличей и Филиповичей. Я когда замуж выходила, даже фамилию не меняла, ведь в девичестве тоже Силич была. Мой папа Александр Фомич и его братья перед коллективизацией «одноособниками» назывались. Земли было очень много вокруг хутора, которую они сами же и обрабатывали. Я помню, как еще маленькой с папой жито молотила. Он разбудит меня в четыре часа утра и в поле с собой берет. По кругу двигалась какая-то молотилка за лошадью, которую я водила, а папа снопы подбрасывал. Работали много, с утра и до вечера. Когда создавались колхозы, братья земли разделили и стали жить по отдельности, так что нас не раскулачили. Дом перенесли в другое место, уже в самую деревню.
Маму мою звали Ольга Васильевна. Когда двое старших детей умерли, ей посоветовали назвать следующую дочку своим именем, чтобы смерти прекратились. Так и случилось, больше никто не умирал. Папа в довоенном колхозе был всегда впереди всех, старался работать добросовестно, даже лишние трудодни отрабатывал в свои выходные. Не могу сказать, что жили бедно, но и богатыми нас не называли.
Еще в школе я мечтала стать артисткой или танцовщицей. Это мои любимые увлечения были. В сорок первом, в начале июня, папочка меня повез в Минск, чтобы я поступила учиться, но нам ответили, что еще не сданы выпускные экзамены в школах. Попросили приехать через две недели. А через эти самые две недели и война началась.
Мы с мамой в поле лен пололи. А тут немецкие самолеты налетели и по нам стрелять начали. Все стали на землю ложиться. Позже по дороге в сторону Москвы и техника их пошла. Дорога в то время была «брукованая», ее еще перед войной строили. Она из камней была выложена.
Войну переживали, как все. Смолевичского водохранилища тогда еще не было, а только болотце и кустики. И вот я как-то из церкви шла, а она находилась на смолевичском кладбище, что возле теперешнего лицея. Немцы в Смолевичах повесили молодого мужчину и труп выбросили в это болото. Я видела лицо, руку и ногу, которые из грязи торчали. Не забуду этого никогда. В Кринице людей не стреляли и в домах не жгли. Хатки отдельно сжигали, и папин дом сгорел. Тогда нас приютили соседи Филиповичи. Но это было уже в конце войны, во время отступления фашистов. Однажды кто-то из наших сельчан нашел мину и заложил ее на мосту через речку. Немцы разозлились и согнали всех жителей к дороге, чтобы расстрелять. Мы стояли на лугу и уже прощались с жизнью. Женщины и дети стояли на коленях, плакали и молились, как умели. Некоторые иконки в руках держали. И вдруг все увидели, что со стороны Динаровки к нам идет старый мужчина и ведет за руку маленькую девочку, внучку свою. Немцы стали по ним стрелять и убили ребенка. А в это время со стороны Минска подъехала немецкая машина, из которой вышел какой-то начальник и прекратил стрельбу. Стал что-то говорить на своем языке. Папа понимал хорошо немецкий язык, ведь когда-то давно попал в немецкий лагерь. И он сказал потом, что тот начальник пожалел нас из-за того, что у него самого в Германии осталась мать и дети. Приказал найти только того, кто конкретно заминировал мост, а остальных отпустили домой. Мы не верили, что произошло такое чудо. От страха трясло еще очень долго после этого.
Как-то во время отступления немцев началась стрельба большая. И несколько молодых наших солдатиков погибли там. Потом мой папка, я и одна бабушка тела их нашли. Выкопал папа большую яму и стал хоронить тела. Я на лицо клала их шинели, чтобы не сыпалась земля. Ой, тяжко вспоминать! У некоторых в шинелях документы находились. По ним и узнали имена. Потом документы папа отдал какому-то военному. Так что тех солдатиков, детка, и я хоронила. После войны поставили там каменный памятник, а несколько лет назад наши телефонисты с местной станции поменяли его на гранитный. Они ухаживают за могилкой, цветы и венки приносят всегда.
В деревне Хатынь жила мамина родная сестра Александра, по мужу Новицкая. Во время карательной операции сожгли всю ее семью – мужа Александра и семеро деток – Леонида, Евгения, Марию, Анну, Костю, Антона и Мишку. Младший родился только в сорок первом (плачет). Господи, за что?! Я несколько раз ездила туда после войны, ставила свечку и привозила цветы. Встречалась и с Иосифом Каминским, который рассказывал о том, как все произошло. А Каминский был крестным папой моих сгоревших братьев и сестрички. Это очень тяжело пережить и забыть. Деточки, нет ничего страшнее войны! Не дай Бог пережить снова то, что тогда мы пережили! Пусть ни в одной стране мира войн не будет. Если честно, то я до сих пор тех нелюдей не простила, а немецкую речь и слышать даже не могу. Такая боль страшная в душе осталась, хоть и столько лет прошло…
Люблю я петь, как в молодости, и очень верующая. Всю жизнь прожила с Богом в сердце. Возможно, поэтому и дал он мне такую долгую жизнь. И муж Степан Михайлович был человеком верующим, мы с ним в церкви венчались. Я пела в храме и в Смолевичском, и в Заболотском. Замуж вышла после войны в богатую семью, как считали по тем временам. У родителей мужа была своя пасека, коровы, свиньи, куры и гуси. Потом переехали в свой дом. Муж был очень хорошим человеком и хозяином, такого, как он, еще поискать. Работал на автогрейдере, дороги чистил. Мы счастливо жили очень, да только счастье недолгим оказалось – болезнь унесла его в шестьдесят шестом году. Я замуж больше и не вышла. Мои старшие дочки мне очень помогали. Ира, которой на тот момент только исполнилось пятнадцать лет, даже в техникум не пошла, а осталась мне помогать. Старшая дочь училась в училище на портниху, так она шила сестрам и братьям одежду. Каждую копеечку я отдавала деткам, чтобы они ни в чем не нуждались. И хозяйство еще держали. Мои родители умерли в пожилом возрасте. И они, и мой муж похоронены в Смолевичах. Я долго работала почтальоном, носила на себе огромные и тяжелые сумки. А потом мне предложили работу телефонистки на телефонно-телеграфной станции в нашей деревне. Я боялась, что не справлюсь с этой работой. Но благодаря старшей телефонистке Наталье Витальевне Шиндлер я быстро все усвоила. Она стала для меня очень близким человеком. Я счастлива, что у меня есть хорошая семья и окружают добрые люди. Одна внучка живет в Канаде. У нее двое деток, моих правнуков.
Да, за свои девяносто лет жизни и повидать, и почувствовать Ольге Александровне пришлось, конечно же, немало. И событий, как плохих, так и хороших, просто не счесть. Но она все пережила и выстояла, сохранив в душе любовь и к Богу, на которого всегда надеялась, и к людям.
Наталья ЧАСОВИТИНА.
На снимках: Ольга Александровна Силич; памятник погибшим воинам.
Фото автора.
Информацию читайте в № 41-44 от 13.02.2016г.
Загрузка ...
