С наступлением весны 1943 года нарастало партизанское движение, увеличивалось число людских и материальных потерь немецкой армии от подрывов эшелонов, засад на дорогах и нападений на гарнизоны. Партизаны срывали сбор сельхозпродуктов у населения для немецкой армии. Все это тревожило оккупационные власти и заставило спланировать и выполнить в апреле 1943 года карательные операции против партизан Борисово-Бегомльской зоны, куда входили партизанские отряды,  базировавшиеся в болотах возле реки Гайна на стыке Смолевичского и Логойского районов.

В начале марта 1943 года по приказу начальника охранной полиции и СД Белоруссии оберштурмбаннфюрера СС Штрауха в Логойск для борьбы с партизанами был направлен особый карательный батальон под командованием штурмбаннфюрера СС (майора) Оскара Дирлевангера.  В Национальном архиве сохранился этот немецкий приказ. В нем говорится: «В районе Логойска, а также в районах между Логойском и Смолевичами располагаются большие и малые банды партизан, которые находятся частично в лесах, частично в прилегающих деревнях. Эти банды ведут активную деятельность по проведению взрывов на железной дороге восточнее Минска, а также организуют налеты на шоссейные дороги. Для борьбы и уничтожения банд партизан в Логойск направляется батальон Дирлевангера. Этому батальону придается команда СД под руководством гауптштурмфюрера СС Вильке…».

 Батальон до этого находился в Могилеве. Там эсэсовцы приняли участие во многих карательных операциях и под видом борьбы с партизанами сжигали деревни с населением. До появления в Логойске этот батальон оставил кровавый след на Полесье. После прибытия батальона СС в Логойск  в этом регионе сразу же запылали деревни. В  марте 1943 года в Смолевичском районе каратели сожгли с людьми несколько деревень: Багута, Ляды, Прилепы, Погорельцы, Сутоки, Малые Колодези. 22 марта 1943 года батальон Дирлевангера вместе со 118-м полицейским батальоном сжег дотла с населением всем сегодня известную деревню Хатынь.

 Руководство антипартизанской акцией осуществлял бригаденфюрер СС и генерал-майор полиции Вальтер Шимана, временно исполнявший обязанности начальника СС и полиции Белоруссии. Сначала в Борисовском и Смолевичском районе со 2-го по 6-е апреля прошла карательная операция  «Весна – Юг».

После этого каратели блокировали местность в пределах Борисов — Смолевичи -Логойск- Зембин- Борисов. Так началась немецкая карательная операция под кодовым названием «Весна – Север», в немецком варианте она называется «Lenz-Nord». Первое слово трудно перевести на русский язык дословно, скорее это поэтическое выражение, но за ним стоят трагедии сожженных деревень и расстрелянных жителей этого региона. Эта карательная операция не так известна и мало представлена в литературе, но сохранился в немецких документах приказ на ее проведение. По срокам она проводилась в период с 7 по 14 апреля 1943 года. Для выполнения этой операции были сформированы четыре боевые группы и привлечены следующие силы: в первую группу вошел  2-й полицейский полк СС за исключением одной роты от каждого батальона, которые остались  проводить  операцию по изъятию сельхозпродуктов и рабочей силы в Германию в Логойском районе, где ранее участвовали в карательной операции «Манылы». В эту группу вошел также 202-й батальон охранной полиции. Во второй группе был 13-й полицейский полк СС. Третья группа состояла из 1 батальона 23-го полицейского полка СС и 57-го батальона охранной полиции. В четвертой группе находились особый батальон Дирлевангера и рота охранной полиции 11-го батальона. В операции также участвовала 12-я танковая рота. Всем боевым группам придали команды СД, которые допрашивали захваченных пленных и могли на месте решать их судьбу, а также принимали решение о сжигании деревень и расстреле местных жителей. Каждой боевой группе была поставлена своя задача и направление наступления на партизанский район. На первом этапе операции немцы зачистили от партизан район между дорогой Смолевичи –Борисов и реками Усяжа и Гайна. Затем каратели окружили партизан в треугольнике между разлившимися реками Цна и Гайна и дорогой Зембин – Плещеницы. Батальон Дирлевангера вел наступление от моста через Усяжу, находящегося в одном километре от Мгле, в направлении  Прудище- Антополье и далее вдоль реки Цна. Немцы поставили себе цель уничтожить партизан в этом районе, разрушить их лагеря и забрать у населения сельхозпродукты. Боевая часть операции началась 8 апреля —  в 6 часов утра все подразделения вышли на исходные позиции. Каратели предприняли наступление на партизанскую зону,  имея сведения разведки о месте нахождения партизан. И в первый же день случилась трагедия в смолевичской деревне Хотеново. Деревня Хотеново и тогда,  и сейчас состоит из двух частей, разделенных между собой полем. Местные жители называют их  Большое и Малое Хотеново или  1-е и 2-е. О том, что тогда произошло,  рассказала Вера Денисовна Чижик, 1929 г.р., которая жила тогда в Малом Хотенове:

« В 1-е Хотеново приехала логойская полиция, а в наше село немцы заселились, на сутки приехали. Эти полицаи просили, чтобы немцы уехали, так они и нас бы спалили.  Но немцы им  не уступили и остались в деревне.  Эти немцы с нашего села и с того Хотенова взяли мужчин мост ремонтировать. Мост отремонтировали и дорогу. Потом шли домой, а эти немцы их не пускали. Они знали, что их побьют. Там каратели были. Говорили им: «Не идите – будет «пух». А каждый же домой идет, к себе. Наши мужики пришли домой, а те погибли. Как пришли с моста, так они их прямо в баню загнали и спалили там. А мы тут стояли и смотрели.  В тот день и деревню ту спалили. В обед палили. То село горело, а у нас еще стояли немцы. Немцы нас не тронули, собрались и поехали. Мы,  дети,  стояли и плакали.  Наше село осталось. А тогда уже летом, может через полгода спалили…».

 Надежда Александровна Хотько (Лойко) 1931 г.р. в то время тоже жила в Малом Хотенове и помнит эту трагедию: «Мы вышли на улицу, а Большое  Хотеново уже горит. В том Хотенове логойский карательный отряд был, одни полицаи- своих людей палили. С того села отправили в Галынку 18 мужчин мост построить. Тогда гнали их,  помню, строем. Мост построили и тогда пригнали их в баню. Говорили потом, что их положили, постреляли, а баню подпалили. Отец мой потом убирал трупы. Спалили всю деревню. Полицая логойского после войны судили, так он рассказывал, что заявление подали на деревню. Спалили всех, и тех, кто заявление подал. Мальчик живой остался Чижик Николай. Он под печь спрятался — рассказывал потом нам. Зашли немцы. Его мать убили. Немец зашел и говорит: « Матка, яйко». Она повернулась яйца брать, а он выстрелил. Пять детей было. Они кричат. Их застрелили. Подпалили кровати- матрасы из соломы были. Полная хата дыма была. Он вылез и прибежал к соседям. Говорит тете, что маму убили. Тетка его Альжбета была. Глядит – снова немцы идут. Он опять под печь. Тетку его убили. Только он один из огня вышел, там болото близко было. Выполз и за дымом в болото пополз. Две девочки под печкой сховались- одной 5 лет было, а второй 7. Они спаслись…».

В Большом Хотеново, кроме этих детей,  спаслись только те, кто успел убежать и кого не было дома. Александра Емельяновна Гринкевич 1918 г.р. тогда уже была в Германии.  У нее здесь погибла вся семья,  и после войны она узнала, как это было: «Меня забрали 17 ноября 1942 года в Германию. 8 апреля 1943 года налетели каратели, окружили село. Людям некуда было деваться. 18 человек послали мост строить- там партизаны мост спалили. Построили мост и пошли домой. Немцы им говорили в том селе: «Не идите, там вас всех побьют». Как не пойдешь – там же семьи. Их пригнали в баню. Там, где памятник сейчас стоит,  баня стояла деревянная. 18 человек заперли в бане и спалили,  и мой брат там погиб. Там кругом болото было, лоза росла. Могли бы все разбегаться, кто-то убежал бы. Не думали, что побьют. Мама тут погибла, сестры и 13 человек из нашей семьи. Моя сестра Анна с 1916 года рождения была. Она взяла котомку и в лес побежала. На горку взошла, а там ее догнали. Наш дом уже пылал, и ее живую в огонь кинули. А сами стояли и смеялись. После войны полицай про это рассказывал. 184 человека спалили. Семьи до войны были большие  — по восемь — десять детей. Спаслись только трое: Коля Чижик и две девочки Метлицкие: Валя и Мария. Они залезли под печь. Немец зашел, поубивал всех и подпалил солому. Они выползли и за дымом утекли. Трое осталось, а остальных всех побили…»

Жители Хотеново Леонида Петровна и Анатолий Николаевич Лойко подробно, дополняя друг друга, вспомнили, как сжигали их деревню: « Случилось это в 1943 году. Заявление подали, что  тут партизаны, жители им помогают. У нас тут Сухой Остров на болоте был.  6 человек военных выкопали там землянку и жили больше года. Жители им хлеб пекли, сапоги, одежду ремонтировали. Потом они ушли к партизанам.  Приехали немцы логойские в эту часть деревни и окружили, а там смолевичские были. Только одну женщину там забрали, привели сюда и тут убили. Тут спалили 184 человека. Каратели в немецкой форме зеленой были, в касках. Придут в хату, постреляют людей, подпалят и пошли. Только три человека с этой деревни остались. Двоих девочек мать за печь сховала. Хорошую одежду в цебор положила, сечкой засыпала. Немцы пришли и ее убили,  и дом подпалили. Эти девочки вылезли, связали одежду в клуночки и выскочили в поле. А там немец стоял. Думали, стрелять будет, а он машет – бегите, так и спаслись. В болоте была молодежь: кто утек в болото  — остался живой, а кто в деревне был – всех спалили. Мы в болоте были, но все видели. Потом пришли, подбирали трупы и хоронили…».

 Деревня Хотеново после войны восстановилась и отмечена в Хатыни на древе жизни.

 Отряд «Смерть фашизму» под руководством Василия Тарунова в это время уже перешел с места стоянки у хутора Карамша в Смолевичском районе в район деревень Сутоки, Мыльница. Штаб отряда базировался в школе деревни Антополье. Каратели начали наступление на окруженный район. Немцы знали, что многие партизаны были одеты в немецкую трофейную форму, поэтому приказали своим солдатам пришить к левому погону кусок белой ткани, чтобы своих было видно издалека. Поначалу партизаны держали оборону вдоль реки Цна у деревень Сутоки, Чемки, Мостище, Таковщина, но боеприпасов для длительной обороны не было. Начиналось весеннее половодье, маневрировать по бездорожью было трудно, а уходить в Гайнское болото было уже нельзя, так как с немецких самолетов вся водная гладь болота с редким кустарником просматривалась и простреливалась. И. М. Демин, будущий директор Минского автозавода, а тогда командир первой роты отряда «Смерть фашизму»,   в своей книге  о партизанском движении писал, что Тарунов собрал совещание в деревне Мостище, где тогда собрался штаб и там было принято решение ночью прорываться на север через дорогу  Зембин – Плещеницы. Перед рассветом первая рота и штаб отряда пересекли гравийку Зембин – Плещеницы и остановились  у деревень Ново-Ганцевичи и Липки Логойского района, заняв там оборону. Но не все партизаны смогли тогда уйти из окруженного района.

Бывший комиссар отряда «Смерть фашизму» И. П. Дедюля в своих воспоминаниях отмечал:  «…Первым отправили обоз с ранеными. Жителей предупредили об опасности верховые связные. Первой и второй ротам было приказано, взяв курс на север, отойти в соседний Плещеницкий район. Третья рота оставалась для обеспечения прикрытия с тыла. После выполнения этой задачи ей надлежало отойти через удерживаемую отошедшими ротами брешь на шоссе также в Плещеницкий район… Первая рота и вспомогательные подразделения отряда, пройдя за ночь через Мостище, Таковщину, Цну и Малиновку, под утро незаметно пересекли шоссе Зембин — Плещеницы и заняли оборону на прилегающих высотах. В их задачу входило прикрыть выход второй и третьей рот.

Вторая рота, выходя правее в районе Швабовки, наткнулась на карателей. После короткой схватки Георгий Анисимович Щемелев отвел партизан в лес. Несколько позже он сделал попытку прорваться через небольшой лес между Швабовкой и Цной, но и это не удалось… Тогда Щемелев решил оторваться от противника, дождаться ночи в лесу и уже потом вновь попытаться проскользнуть на север правее Зембина. Рота, преследуемая карателями, отступала в направлении Гайнского болота.

Третья рота к концу дня вступила в бой с фашистами у Юрово, сдерживая их натиск дотемна. Ночью она откатилась в лес к бывшей деревне Мыльнице…».

Таким образом,  не смогли прорваться через немецкий заслон и оказались в окружении роты Щемелева и Фоменкова. Каратели после этого начали наступление на Гайнское болото, прочесывали местность вдоль Гайны со стороны Юрьево и дороги Плещеницы – Зембин, стараясь не выпустить партизан из кольца.

9 апреля каратели подошли к деревне Кривая Поляна. Часть жителей убежали в болото, но кто-то и остался. Каратели сожгли эту деревню вместе с людьми.

 Из воспоминаний свидетеля Петра Павловича Рабецкого, 1935 г. р., проживавшего в то время в д. Кривая Поляна: «…Было это 9 апреля 1943 г., я тогда был подростком, но обстоятельства сожжения деревни и расстрела моих родных я хорошо помню, так как был очевидцем этого злодеяния и мне случайно удалось спастись. Помню, за день до этого среди жителей нашей деревни пошли разговоры, что карателями сожжена д. Хотеново (в 6 км  от нашей д. Кривая Поляна), к тому же в день сожжения Хотеново в том направлении виден был столб дыма. Поэтому жители нашей деревни решили убежать из деревни, так как у нас в дер. Кривая Поляна проживали партизанские семьи. Я с родными выехал в Антополье. Помню,  подросток Михаил Наумович  поехал верхом на лошади узнать: есть ли каратели в д. Кривая Поляна. Возвратившись утром из деревни, Наумович сказал, что никого из карателей нет в деревне, поэтому я с родными и семья Наумовичей поехали на повозках в д. Кривая Поляна… Когда мы находились дома в д. Кривая Поляна, я через некоторое время увидел, что по деревне ходили солдаты в немецкой форме: шинелях зеленого цвета, сапогах, часть в пилотках, а часть в касках. К нам в дом заходило двое карателей и, вставляя в немецкую речь отдельные русские слова, сказали, чтобы им дали куриных яиц, а один из них сказал моей матери: «Матка, капут» и показал жестами, что нас будут расстреливать. Вскоре я через окно своего дома увидел, что горел дом Шабана на противоположном конце деревни… Пользуясь тем, что карателей уже не было у нас в доме, мы решили бежать. Отец мой взял на руки 3-летнюю дочь Шуру – мою сестру, а мать двухлетнюю Надю и выбежали на улицу, я с братьями Николаем, 11 лет, и Владимиром,  лет шести,  выбежали за ними. Как только мы выбежали со двора в направлении леса, я услышал,  как кто -то из карателей крикнул по-русски:  «Стой!»… Затем этот каратель, вооруженный винтовкой, начал загонять нас в наш дом, но отец сопротивлялся и не хотел идти в дом, так как мы знали, что каратели сжигали людей заживо. Тогда я увидел,  как этот каратель выстрелил в отца из винтовки,  и отец, уронив Шуру, упал. После этого я и брат Николай бросились бежать за дом. Забежав за дом, я быстро подполз под сруб, находившийся рядом с домом  и спрятался в снопах соломы, стоящих в этом срубе… Через некоторое время я слышал,  как горел наш дом, а вскоре загорелась солома в срубе. Оставаться в срубе было невозможно больше, и я выполз из –под сруба и убежал в кустарник недалеко от деревни…. Когда каратели уехали,  я пошел на пепелище деревни и увидел недалеко от нашего дома обгорелые останки моих родных: отца, матери, двух братьев и двух сестер… Недалеко от дома Наумовича лежали трупы Наумовича Петра, его жены и 4 детей (в том числе и подростка Наумовича Михаила). На пепелищах дома и сарая Шабана были видны обгорелые останки Шабана Павла, его жены и ребенка, а также слепой старушки Ляхович, в одном доме сгорела тогда и старушка Метельская. Вся деревня (16 домов с надворными постройками была сожжена дотла)…». Сейчас на месте Кривой Поляны расположены дачи и ничего не напоминает о сожженной деревне.

После этого преступления эсэсовцы пошли дальше прочесывать местность вдоль реки Гайна. Рота Г. Щемелева в это время заняла оборону на высоте в районе деревень Мекестровка –Рудня и весь день отбивалась от немецких атак. Эсэсовцы обстреливали позиции партизан из минометов и орудий, а корректировщики указывали место обстрела зеленой ракетой, пущенной в направлении расположения партизан.

Партизанам удалось выяснить немецкие сигналы, и они останавливали стрельбу красной ракетой, а затем сами пускали зеленые ракеты в сторону немцев, тем самым заставляя вражеских артиллеристов обстреливать свои войска. Ночью рота попыталась оторваться от карателей и отошла к болоту. Мокрые и голодные партизаны не могли даже развести костер. Маневрируя по болоту,  рота оказалась прижатой к разлившейся водной глади возле Гайны, выхода не было,  и Щемелев принял решение прорываться через немецкие цепи. Затаившись в кустах,  партизаны подождали, когда цепи подойдут вплотную, а затем неожиданно в нескольких местах бросились в яростную атаку, смяли карателей и прорвались к спасительному лесу.

В это время рота Фоменкова под натиском карателей отступала в районе Старого Млына к Гайне по разлившейся весенней воде. Прорваться здесь они не могли, так как немцы стянули сюда большие силы, а патроны у партизан почти закончились. Оставался только один шанс спастись: вплавь по ледяной воде через речку уйти на другой берег Гайны. Подгоняемые приближавшимися эсэсовцами партизаны помогая друг другу,  с трудом переправились на спасительный берег, многие погибли. Прикрывая отход  и переправу своей роты, погиб ее командир   лейтенант  И.Т.Фоменков.

Все три роты отряда разными путями  прорвались через кольцо карателей. Виновниками немцы сделали деревни,  возле которых шли бои с партизанами, началось прочесывание и зачистка местности, и запылали деревни. Как всегда,  зловещую роль выполнил тогда особый эсэсовский батальон штурмбаннфюрера СС Оскара Дирлевангера. Где бы ни появились эсэсовцы Дирлевангера, везде они несли смерть и ужас мирным жителям. По подсчетам некоторых историков батальон сжег более ста белорусских деревень. Зондербатальон Дирлевангера  специализировался на карательных операциях против партизан. В его составе были немецкие браконьеры  и криминальные преступники, отобранные в тюрьмах и концлагерях Германии и направленные сюда в качестве штрафников. В 1961 году в Минске прошел судебный процесс над бывшими солдатами этого батальона. 13 бывших карателей были приговорены к высшей мере наказания.

Всегда в любой войне больше всего страдает мирное население. Местному населению некуда было уходить, только в лес, да в болото возле реки Гайна, которое заполнялось талой водой, только там было спасение. Но спрятаться в болоте в такое время трудно, еще не выросла трава, а кусты и деревья стояли без листьев. Во время этой карательной операции были уничтожены деревни Логойского района, расположенные вдоль реки Гайна. 12 апреля 1943 года фашисты сожгли деревню Мекестровка, тогда же  расстреляли в силосной яме 73 жителей деревни Рудня, а 57 домов спалили. После этого сожгли дотла с людьми Старый Млын и Мыльницу, возле которой располагались землянки отряда «Смерть  фашизму».

Каратели, наступавшие со стороны Юрьево,  уничтожили  деревню Кривая Поляна, а затем 13 апреля пригнали в деревню Сухой Остров Смолевичского района обнаруженных в ходе прочесывания болота  прятавшихся там людей, включая женщин и малолетних детей. Всех их убили и сожгли вместе с деревней. На месте Сухого Острова сейчас стоит в память о сожженных сельчанах одинокий памятник, а деревня исчезла навсегда. Любая война порождает жестокость, и больше всего страдают  беззащитные женщины и дети, об этом и свидетельствует документ того времени, находящийся в архиве КГБ. Из протокола допроса свидетеля Брилевской (Воронько) Юзефы Иосифовны,1910 г.р., проживавшей во время оккупации в деревне Кривая Поляна: « Мне, как и другим жителям нашей деревни Кривая Поляна, от партизан стало известно, что в нашем направлении движется карательный немецкий отряд. Так как наши односельчане оказывали партизанам помощь и в нашей деревне проживали партизанские семьи, то, боясь мести карателей, наши односельчане начали разбегаться в соседние деревни, а многие скрылись в лес. Я с тремя сыновьями (в возрасте десяти, пяти и полутора лет) также скрылась в лес, где находилась несколько дней… Примерно дня через два-три после сожжения деревни Кривая Поляна я с тремя детьми и еще человек 20-30 (в основном,  дети и женщины) были обнаружены карателями в лесу и доставлены в деревню Сухой Остров Смолевичского района… Когда нас пригнали в д. Сухой Остров, то деревня уже горела, оставался целым лишь один дом примерно посреди деревни, куда нас и загнали. Помню,  в этот дом согнали несколько семей партизан и три человека жителей д. Сухой Остров, всего в дом было согнано карателями человек 40-50, среди которых, в основном, были дети и женщины. В доме мы просидели часа полтора, женщины и дети плакали… Несколько карателей зашли вооруженные (чем,  не помню) в дом. Как только они зашли в дом, я потеряла сознание и пришла в сознание лишь после того,  как дом был объят пламенем,  и я начала ощущать ожоги. Придя в сознание,  я увидела, что лежу среди трупов, вся в крови, на голове у меня была рана, … ноги и волосы на мне обгорели, горела одежда. С трудом я выбралась из-под трупов и выбралась через окно горящего дома на улицу, затем в какой-то погреб, а когда начал гореть и погреб, то я отползла дальше на огород. Я видела, как ушли каратели, а некоторые на повозках уехали в направлении д. Юрово…». Эсэсовцы Дирлевангера оставили после себя дымящиеся пожарища и трупы мирных жителей. Они спешили:  с 15 апреля в Минске начиналась следующая карательная операция – «Волшебная флейта».

  В партизанских документах тоже нашлись свидетельства этих событий, и они совпадают с воспоминаниями свидетелей. В  журнале боевых действий отряда «Смерть фашизму» указано: «С 9.4.43 по 15.4.43.  2-я рота под командованием политрука роты ст. лейтенанта Щемелева, 3-я рота под командованием командира  роты лейтенанта Фоменкова и 3-й взвод под командованием командира взвода Яцкевича Н. И. вели борьбу с карательной экспедицией немцев, въехавшей в районы Смолевичский, Борисовский, Логойский и Плещеницкий в количестве 7000 ч. с самолетами, танками и автомашинами. Основной бой произошел в районе… д.д. Мекестровка — Рудня под командованием политрука 2-й роты ст. лейтенанта Щемелева…Уничтожено: полковник — 1, офицеров — 7, солдат немецкой армии — 72, средних танков -1, временно выведено из строя: средних танков-1, бронемашин-1,трофеи: винтовок — 2.  Свои потери: ручных пулеметов — 2, убитых -16, раненых -7, винтовок- 4, автомат -1 ».

Из этого документа вытекает, что карательная операция «Весна – Север» не достигла своей цели, и задачи, поставленные немцами, не были выполнены. Партизаны не были уничтожены, только были разрушены и сожжены партизанские землянки, да под видом борьбы с партизанами сожгли в этом районе деревни вместе с населением. Из  деревень вывезли продовольствие и скот. Партизаны через некоторое время вернулись на старое место, восстановили землянки и начали наносить удары по врагу. Спасшиеся жители сожженных деревень строили землянки – до освобождения оставалось еще больше года.

 Александр ПАВЛЮКОВИЧ.

Информацию читайте в № 85-88 от 21.03.2018 г.