22 июня 1941 года. Обычный воскресный день. Миллионы людей в больших и малых городах, в поселках и деревнях огромной страны строили планы на выходной и не подозревали, что в скором времени их жизнь кардинально изменится и больше никогда не будет прежней. Все перемелется в жестоких жерновах войны: людские жизни, судьбы, надежды на счастливое завтра…
Когда началась война, Татьяне Латушко (в девичестве — Лягуш) было 12 лет. Она и сегодня, спустя восемь десятилетий, хорошо помнит тот день.
Из воспоминаний очевидца, Татьяны Мартиновны Латушко, 1928 г.р. (д. Калюга Драчковского сельсовета Смолевичского района):
— Родилась я в деревне Старина, росла в Полянке (деревня в Драчковском с/с Смолевичского района, — прим. авт.). Маму звали Лукерья, папу — Мартин. В семье было пятеро детей. Начало войны помню хорошо. Это был выходной день. В Старине была «вечеринка»: играли музыканты, молодежь собиралась. И мы, подростки, туда всегда бегали. Часто нас взрослые ребята гоняли, а мы все равно. И вот, помню, прибегаем мы на такую «вечеринку», а парни сидят расстроенные и говорят: «Война. Война…» А что за война? — мы тогда не понимали. Не помню, сколько точно дней прошло, мы увидели, как ползут немецкие «броневики» — и прямо на горочку, к лесу, где три крайних дома в деревне стояли. Взобрались на горку, постояли, а потом их «наши» взорвали. Такая перестрелка началась. Страшно было. Отец нас сразу в погребе спрятал, он у нас во дворе стоял. И так каждый раз: как только начинался обстрел, мы там отсиживались.
Из Полянки отец отправил нас в Старину, мол, там спокойнее, а тут будет самый огонь. А сам остался за нашим домом смотреть. Мама забрала корову, и мы пошли. Отошли и видим вдалеке, что по нашей улице уже немецкие машины, мотоциклы идут. Ехали целыми колоннами. Мы, дети, все побросали и побежали к дороге смотреть. Много тогда там наших — полянских — ребятишек собралось. А немцы едут, бросают конфеты, сигареты, фотографируют нас и смеются.
В войну отец был дома. На фронт его призвали уже после освобождения Беларуси. Воевал, дошел до Германии. Старшего брата Витю партизаны звали в отряд, но мама плакала и просила его не уходить. Боялась, что за это немцы расстреляют всю нашу семью. На службу он ушел уже потом, когда нас освободили. Часто немцы обстрелы устраивали. А мы прятались в погребе. Как-то немцы приехали грабить Старину. В Полянку сунуться не решились, деревня рядом с лесом, наверное, партизан боялись. И вот ограбили деревню, подожгли ее, а по нашим домам в Полянке из орудий стрелять стали, да так, что дом насквозь прошило, траву срезало. А мы все это время сидели в своем «убежище», словно оглохшие — такой грохот стоял. Когда полицаи приезжали, Витя в лес убегал, а нас отец на печи прятал. Так и выжили.
Послевоенное время Татьяна Мартиновна описывает несколькими фразами. Говорит, что страшный голод кругом был. Отец вернулся с войны, Витя тоже благополучно отслужил. Семья выжила. Начался новый этап.
Всю жизнь Татьяна Мартиновна работала на полевых работах. Труд этот очень тяжел. Но женщина не жалуется. С улыбкой вспоминает молодость, знакомство с мужем Иваном Каллистратовичем Латушко, свадьбу.
— Иван со службы вернулся, приехал к матери. Он у нее один остался. Сестра в войну погибла. Парень видный, жениться пришла пора, и он ко мне. Поженились мы быстро, долго не встречались. Свадьбу справили в 1948-м, 29 февраля — високосный год был. Свадьба — это громкое название. Просто вечер. Расписала нас секретарь, она жила неподалеку. Отец немного самогона выгнал, а на закуску был винегрет. Вот так и отпраздновали. Жили хорошо. Иван долгое время почтальоном работал, наверное, лет 15. Он ведь после ранения, полученного на войне, на тяжелых работах трудиться не мог.
Иван Каллистратович ушел из жизни, но его и сегодня вспоминают в деревне как хорошего, доброго, веселого человека. Татьяна Мартиновна живет одна, но ее навещают дети, внуки, правнуки. У женщины трое детей, 10 внуков и 16 правнуков. В большие праздники и просто так, без повода, они любят собираться вместе, приезжать в такой родной домик в деревне Калюга, где любимая мама и бабушка их всегда ждет.
Она и сегодня не сидит на месте. Не привыкла. Несмотря на запреты детей, по мере сил и возможностей трудится на огороде у дома, а если устанет, идет смотреть телевизор.
— Раньше, — грустит Татьяна Мартиновна, — читала. Сейчас не могу: зрение слабое. А вот телевизор посмотреть люблю. Особенно нравятся новости и «Дела судебные». Так и проходит день, — добавляет женщина, — Поработаю немножко, отдохну…
В ее руках, сызмальства привыкших к работе, до сих пор спорится любое дело. А в глазах, несмотря на все трудности, выпавшие на ее женскую долю, светится огонек любви. Любви к работе, людям, своей родной земле…
Счастья вам, Татьяна Мартиновна, здоровья крепкого, бодрости и деятельного долголетия!
Продолжение темы следует.
Марина МИХАЙЛОВСКАЯ.
Фото автора.
