Они шли по улице, трогательно поддерживая друг дружку под локоток. Зоя Владимировна Ботяновская и Татьяна Владимировна Егорова — две сестры, две бабушки. То и дело поскальзываясь, останавливаясь передохнуть, торопились они сегодня не в магазин, не в поликлинику, не к подругам на посиделки. 18 января Зою Владимировну ждали в Смолевичском военном комиссариате, чтобы в торжественной обстановке вручить удостоверение участницы Великой Отечественной войны.

Они шли по улице, трогательно поддерживая друг дружку под локоток. Зоя Владимировна Ботяновская и Татьяна Владимировна Егорова — две сестры, две бабушки. То и дело поскальзываясь, останавливаясь передохнуть, торопились они сегодня не в магазин, не в поликлинику, не к подругам на посиделки. 18 января Зою Владимировну ждали в Смолевичском военном комиссариате, чтобы в торжественной обстановке вручить удостоверение участницы Великой Отечественной войны.

Девичья фамилия сестер — Лазарчик. Татьяна Владимировна родилась в 1925 году, Зоя Владимировна появилась на свет в тридцать третьем. Семью Лазарчиков тогда знали и уважали в Кривой Березе. И не только потому, что была она большой и дружной, состоящей из трёх поколений — дедушка, бабушка, мать с отцом да еще «семеро по лавкам». Но ёще и по той причине, что отец Зои, Тани и остальной ребятни, Владимир Данилович был не только главой семьи, но и активистом общественной жизни, искренним, идейным коммунистом, участвовал в колхозном строительстве, председательствовал в сельсовете. Стефаниду Фелициановну, свою маму, женщины помнят доброй, ласковой, отзывчивой к чужой беде. В семье царила атмосфера любви и взаимоуважения. Опыт, знание жизненных законов старейшими членами, вкупе с энергией, трудолюбием и задором младших, позволяли жить пусть не роскошно, но в достатке.

Но вскоре семье Лазарчиков, как и всему Отечеству, Советскому Союзу, предстояло вынести величайшее испытание. Война лязгом танковых гусениц и воем авиационных бомб ворвалась в их жизнь, растоптала, сломала миллионы и миллионы судеб. К тому времени самая старшая из сестер жила в Москве, будучи замужем за военным, старший брат, «желтоклювый» лейтенантик, как стало позже известно, геройски погиб на второй день войны у села Гатное под Киевом, где и похоронен в братской могиле. Младшие же — Татьяна, Яня, Николай, Зоя и Толя — сполна хлебнули всех тягот и невзгод жизни под оккупацией и в партизанском отряде. Все, несмотря на возраст. А «поскребышам» — Зое и Толе — в сорок первом было семь и менее годика соответственно.

Только лишь биография Владимира Даниловича, вся его довоенная деятельность, обеспечивающая уважение односельчан в годы колхозного строительства, в лихую военную годину грозила смертью от рук оккупантов не только ему самому, но и всей семье. А они ведь еще были связными у партизан! Сестры вспоминают, что не менее семи раз гитлеровцы и их подлые пособники — полицаи — врывались в дом, чтобы схватить папу. Иначе, как чудом, и не назовешь то, что главе семейства удалось спастись. Так, однажды удалось ему уйти через чердак, пока звери в человечьем обличье переворачивали все в доме вверх дном, в другой раз, благодаря добрым людям, удалось вырваться из минского гетто, куда его, как коммуниста, вместе с местными евреями определили умирать фашисты. Видели дети, как тыкали фашисты штыками в сено, где прятался отец. Бежали  с плачем за машиной в сторону Каменки, куда, якобы, везли на казнь отца. Вообще, излюбленным садистским методом фашистов были мнимые расстрелы, когда всю семью выводили на улицу, ставили к стенке и требовали выдать, где скрывается отец. Хорошо помнит Зоя холодную осеннюю ночь, когда вместе с мамой и братиком Толиком, во время очередной облавы, всю ночь провела в уборной.

Когда в сорок третьем вся семья оказалась в партизанском отряде «Коммунар» бригады Дяди Коли, то поначалу казалось, что наступило настоящее избавление от повседневного страха и унижений. Однако этот год, проведенный в лесу и болотах, стал испытанием для Лазарчиков, быть может, еще более жестоким, чем два года под оккупацией. Именно в этот год они потеряли Стефаниду Фелициановну. Как? Не решаюсь расспрашивать бабушек об этом. И без того вижу, как дрожат их руки, как текут слёзы. Воспоминания… В очередной раз задумаешься, как можно продолжать любить людей, радоваться жизни, пережив всё то, что выпало на долю военного поколения, детей войны?

Подробную информацию читайте в номере 19 – 22 от 30.01.2010.