С Анатолием Ивончиком мне посчастливилось познакомиться несколько лет назад через общих друзей. Невысокого роста, сухощавый, он удивил кипучей энергией, житейской смекалкой, чуть ироничным чувством юмора. Моложавый. О таких часто говорят: человек без возраста. Издали, по летящей походке его можно принять за юношу, в общении же обнаруживаешь в собеседнике недюжинный жизненный опыт и мудрость в глазах. От общих знакомых узнал я и о том, что юность Анатолия опалена войной в Афганистане.
С Анатолием Ивончиком мне посчастливилось познакомиться несколько лет назад через общих друзей. Невысокого роста, сухощавый, он удивил кипучей энергией, житейской смекалкой, чуть ироничным чувством юмора. Моложавый. О таких часто говорят: человек без возраста. Издали, по летящей походке его можно принять за юношу, в общении же обнаруживаешь в собеседнике недюжинный жизненный опыт и мудрость в глазах. От общих знакомых узнал я и о том, что юность Анатолия опалена войной в Афганистане.
Родился Анатолий Анатольевич Ивончик 7 декабря 1964 года в городе Жодино. По окончании 10 классов городской третьей школы молодой человек уже имел водительское удостоверение. На права сдал, пройдя двухлетние курсы в учебно-производственном комбинате. Потому и с выбором места работы особо не мудрствовал: устроился в автопарк. Тем более, что с детства имел тягу к технике вообще, а к автомобильной — особенно.
В 1983 году, сразу же после весеннего приказа министра обороны СССР, 27 апреля Анатолий был призван в ряды Советской Армии. Несколько дней призывник находился в Марьиной Горке, ожидая отправки к месту прохождения службы. Когда количество призывников стало достаточным для комплектования поезда, их отправили в город Усть–Каменогорск Казахской ССР. Здесь молодое пополнение автомобильных войск в течение двух месяцев осваивало азы воинской науки. Как рассказывает Анатолий, почти до самого дня переброски в Афганистан, солдаты не знали о том, где им придется проходить службу. Обычный курс молодого бойца: усиленная физическая подготовка, кроссы по сопкам, строевые и учебные занятия. Время летело незаметно. За два месяца успел познакомиться и сдружиться с большинством из вновь призванных. Здесь были люди из разных уголков СССР — белорусы, русские, молдаване, украинцы. В общем — интернационал. В Афганистан, особенно с середины войны, с ходу не отправляли солдат — новобранцев. Все рекруты для войны, проходили специальную двухмесячную подготовку в учебных центрах, которые располагались на Кавказе и в республиках Средней Азии. Ведь именно эти места очень походили климатом, природными условиями на Афганистан. Солдат обучали по военным специальностям: разведчик, сапер, снайпер, связист, пулеметчик, или, как Анатолий Ивончик, водитель-механик. Их наставниками были опытные офицеры, уже прошедшие войну.
Сегодня Анатолий не считает зазорным говорить, что никакого особенного рвения воевать, исполнять «интернациональный долг» у него не было. Но, так уж был воспитан советский юноша, что, когда их собрали в клубе и объявили о том, что пополнение будет отправлено в ОКСВА (Ограниченный контингент советских войск в Афганистане), известие воспринял спокойно. Хотя, что греха таить, и в то время находились такие, которые умудрялись, используя современный сленг, «откосить». И не без успеха находили в себе неведомые доселе болячки, обращались к влиятельным знакомым. По наблюдению Анатолия, в большинстве своем, в Афган шли простые рабочие или деревенские парни. Конечно же, с солдатами проводились политзанятия, но к тому времени советская идеология уже основательно изжила себя, и высокопарные слова о необходимости исполнения интернационального долга воспринимались солдатской аудиторией со здоровой долей скептицизма. Вместе с тем: «Надо — значит, надо!» Именно так говорил и Толя и его будущие боевые товарищи. Куда Родина, которую без всякой оглядки, по умолчанию любили, прикажет — туда и пойдем.
Из местного Усть-Каменогорского аэропорта отправлялись в Афганистан на знаменитом ИЛ-18 — четырёхмоторной воздушной «лошадке». Большей части молодых солдат, которые впервые оказались на борту воздушного судна, казалось, что оно на каждом «ухабе» проваливается в воздушную яму и трясётся всем корпусом.
Через несколько часов лёту приземлились в столице Афганистана — городе Кабуле. Здесь вновь прибывших автомобилистов уже с нетерпением ожидали не только отцы-командиры, но и старослужащие солдаты. Последним, перед тем, как уйти на долгожданный «дембель», следовало в обязательном порядке передать технику и опыт молодежи.
Анатолию выпало служить в 109-ом специальном агитационном отряде при политуправлении 40-й армии. Номинально агитотряд был приписан к знаменитой Витебской десантной дивизии — той самой, которая в 1979 году первой была брошена в Афганистан, бойцы которой брали дворец Амина. На самом же деле агитотряд подчинялся напрямую политотделу и располагался несколько обособленно.
Агитотряды подразделений спецпропаганды американцы называли «службой психологической войны». Агитотряды, сопровождаемые обычно усиленным взводом, ротой, или самостоятельно колесили по провинциям Афганистана. Мужчины в кишлаках часто сразу же убегали в горы, а в селениях оставались лишь старики, женщины и дети. По машинам стреляли. Звукоустановки часами убеждали мусульман поддержать апрельскую революцию, объясняли, зачем сюда пришли «шурави» (советские). Кроме вербальной, звуковой агитации, отряд печатал и распространял листовки.
Иногда выходили к бронетранспортерам десяток-другой стариков, дети. Настороженно брали у солдат кулечки с мукой, чай, сахар, конфеты, игрушки и уходили молча в свои бедные жилища. Диалог происходил далеко не всегда. «Шурави» были в их глазах, как и англичане здесь в XIX веке, завоевателями. Постепенно враждебность и пустота вокруг советских войск в Афганистане нарастали… Уже тогда многие офицеры были убеждены в глубокой бесплодности миссии.
Первые дни на войне… Молодое пополнение небольшого (одинадцать солдат и офицеры) агитотряда первые дни особого напряжения в своем новом статусе — участников боевых действий — не почувствовали. Это позднее будут и подрывы, и обстрелы. А пока еще белорусы Анатолий Ивончик, Сергей Каравай, молдованин Мэй, украинец Береза просто знакомились с техникой, проходили акклиматизацию. Анатолий сразу же принял две единицы техники: БРДМ-2 со стационарно установленной звукоакустической аппаратурой мощностью в тысячу ватт и славный внедорожник — УАЗ. В распоряжении агитотряда был также БТР, ГАЗ-66 с радиостанцией и звуковещательной аппаратурой на 100 ватт и ЗИЛ-131, на базе которого в кунге была установлена передвижная типография и прицепная электростанция. Еще одна типография, стационарная, была непосредственно в расположении спецагитотряда.
По большому счету, в тонкости политической работы Анатолий не очень то и вникал. Сам он говорит об этом: «Мое дело — баранку крутить». Примечательно, что на фотографиях того времени Анатолий и его сослуживцы в разной форме: советской армии, афганских вооруженных сил, а то и вовсе — по гражданке. Так того требовала обстановка, необходимость. Например, если нужно было почти через весь Кабул везти начальника агитотряда в штаб армии, то и сам начальник, и водитель Анатолий одевали обычные, гражданские вещи. Кстати, и номера на УАЗике тоже стояли афганские. Маршруты, благодаря врожденной сообразительности и хорошей зрительной памяти, Анатолий выучил быстро.
УАЗ впоследствии Анатолий передал в целости своему сменщику, а вот БРДМ сберечь не удалось. Впрочем, вины Анатолия в том нет. Уже где-то через год службы, в одном из рейдов шли колонной, и налетела боевая дозорно-разведывательная машина колесом на «лягушку», то есть противопехотную мину. С поразительным спокойствием, немногословно и скупо рассказывает об этом Анатолий, как об обыденном: «Разворотило с одной стороны, колесо оторвало. Тряхнуло нас. Заглянули товарищи. Живы? Живы. Пересели. Зацепили БРДМ за тягач. Поволокли. Все». Этот подрыв был не первым и не последним боевым крещением Анатолия. Как мы уже отмечали, в СССР бойцы-срочники возвращались лишь после прибытия смены. Так и Анатолий задержался на войне почти на полгода. На третьем году службы, когда, в ожидании дембеля и смены служил уже не в агитотряде, а в автомобильной роте, его машина снова попала на мины. После первого взрыва технику стало стягивать на обочину, и, когда Анатолий уже выпрыгивал из кабины, сработала вторая мина. В результате — легкая контузия, час провалялся без памяти. А сколько за годы службы было обстрелов! И осколок «царапал».
Анатолий и сам задается вопросом: почему уцелел? Быть может, потому, что, воспринимая войну как данность, никогда не паниковал, старался принимать обдуманные решения. Как говорят в народе, двум смертям не бывать, а одной — не миновать. А случаев, когда смерть заглядывала в глаза, было много. Особенно памятно происшествие, после которого в Москву командованием было отправлено представление на награждение Анатолия Анатольевича Ивончика медалью «За боевые заслуги». Эта награда вручалась военнослужащим Советской Армии, Военно- Морского Флота, пограничных и внутренних войск. Основаниями для награждения были умелые, инициативные и смелые действия в бою, способствовавшие успешному выполнению боевых задач воинской частью, подразделением, мужество, проявленное при защите государственной границы СССР, отличные успехи в боевой и политической подготовке, освоении новой боевой техники и поддержании высокой боевой готовности воинских частей и их подразделений и другие заслуги во время прохождения действительной военной службы. В послевоенные годы медаль “За боевые заслуги” ценилась так же высоко, как и в годы Великой Отечественной. Достаточно сказать, что до 1992 года было произведено около 2 млн. награждений этой медалью. Тысячи солдат и офицеров, участвующих в боевых действиях на территории Афганистана, в других горячих точках, сегодня с гордостью носят медаль “За боевые заслуги”.
Подробную информацию читайте в номере 35 – 36 от 13.02.2013 г.
В.МИХАЙЛОВСКИЙ.
На снимках: Анатолий Ивончик сегодня; с боевыми товарищами (крайний справа).
Фото Александра ВОЛОДЬКО и из домашнего альбома А.ИВОНЧИКА.
Загрузка ...
