ГЕН ПАМЯТИ…

(Судьба евреев местечка Смолевичи)

    У каждой деревеньки, местечка, города, страны непременно есть свой мир, своя душа. И эту душу наполняют наши мысли, поступки, дела.

    Ген памяти, любви живет в человеке с детства и до глубокой старости. В жизни происходит множество событий, открытий, которые откладываются в памяти. Одни из них мы помним очень долго, а некоторые, особенно важные и потрясшие нас, не забываем никогда.

    Мы встречаемся с разными людьми, учимся, работаем, совершаем поступки, которыми потом гордимся, а порой и такие, которых приходится стыдиться. Мы знаем, когда родились, когда пошли в школу, помним, как встретились с человеком, который тронул нашу душу, стал нашим другом или любимым.

    Все события жизни, как бы собранные в цепочку одно за другим, составляют жизнеописание каждого из нас, откладываются в памяти. Мы, живущие сегодня, те, кто жил задолго до нас, и те, кто будет жить через много-много лет после нас, - все вместе мы составляем Человечество. А у Человечества тоже есть своя биография, свой ген памяти – это История. 

Наше обращение в минувшее – это маленькие окошки, через которые можно заглянуть в историю человека, семьи, города, Родины. Кто-то посмотрит и сразу же уйдет, а кто-то задержится надолго, захочет войти в этот огромный мир, познакомиться с людьми и событиями, далеких и не очень далеких времен.

    … 1941-й огненным вихрем пронесся от берегов Западного Буга до Москвы, испепеляя своим пламенем не только многовековые сосновые боры, деревни, города, но и человеческие судьбы.

    19 мая 1941 г. Верховное командование верхмата издало приказ, в котором говорилось о принятии на территориях СССР строгих и решительных мер против большевистских агитаторов, партизан и евреев.

    Первым шагом к физическому уничтожению евреев был учет каждого еврея. Под руководством Гиммлера была разработана особая программа по «окончательному решению еврейского вопроса в СССР». Их уничтожение должно было проводиться силами специальных команд – айнзацгрупп.

     В Белоруссии политика определения еврейского населения была основана на «временных директивах по обращениям с евреями на территории рейхскомиссариата Остланд от 13 августа 1941 г.». Она была жестокой. Согласно этим директивам, евреем объявлялся любой, у кого один дед из четырех был евреем. К евреям были отнесены также супруги евреев, состоящие в браке до 20 июня 1941 г.

    Все люди еврейской национальности должны были зарегистрироваться в местных органах власти. Их обязали носить отличительные знаки, которые называли «латами». 

    В августе 1941 г. был издан приказ, который в целях «строгого контроля за деятельностью евреев запрещал им покидать район места жительства». Вскоре им запретили менять не только район, но и дом. Так создавались гетто. На белорусских землях их было создано 163.

    Ужас и смерть коснулись и евреев местечка Смолевичи. 26 июня 1941 г. на территории Смолевиччины уже были фашисты. В районе Красного Знамени и Плиссы был сброшен вражеский десант. Быстро продвигались мотопехотные и танковые части. А уже 1 июля в Смолевичах разместился штаб 47-го танкового корпуса немецкой армии. Гейнц Гудериан на страницах своих мемуаров «Воспоминания солдата» пишет о том, что посетил местечко Смолевичи.

Уроженцы Смолевичей тоже вспоминают эти трагические дни.

    Иван Максимович Пристром, 1888 г.р., уроженец местечка Смолевичи, в протоколе допроса от 20 августа 1949 г. рассказывал старшему оперуполномоченному капитану Свиридову: «Через несколько дней после начала войны в местечко Смолевичи ворвались первые танки. Житель местечка Фрайкин, имени его не знаю, увидев немецкие танки, стал переходить дорогу, направляясь к своему дому. Из танка он был застрелен немцами и убитый лежал на дороге три дня. После чего немецкий комендант разрешил родным похоронить его».

    К началу августа 1941 г. началось формирование гетто. Все еврейское население было согнано в него. Тамара Давидовна Перельман, 1934 г.р., уроженка местечка Смолевичи, рассказывает: «Мне было семь лет, когда началась война. Отец Давид Соломонович Перельман был из обеспеченной семьи. Его род издавна жил в местечке. Женившись, отец завел собственное хозяйство, вступил в партию, был председателем Жажелковского сельсовета. Родители помогли ему построить дом. На новоселье приехали две сестры и брат отца: Хася Соломоновна, Лейба Соломонович и Нохим Соломонович. Это были последние мирные дни, когда встретились родные… Фашисты согнали евреев в район, который занимал место от улицы Советской до автобусного парка. Они издевались над людьми: оскорбляли, избивали палками. Дядю Нохима заставили носить воду в больших ведрах. На плечах у него открылись язвы, которые загнивали и не заживали, а лекарств не было.  В гетто мы попали потому, что полицаи из местных, Лущик и Трасковский, выдали нас. Оно было обнесено несколькими рядами колючей проволоки. На одежде у нас были нашиты желтые круги. В памяти у меня остался такой случай. Женщина сидела и кормила своего малыша. Немецкий солдат подошел к ней, схватил ребенка за ноги и стал его трясти. Фашист что-то говорил по-немецки и смеялся. Женщина попыталась забрать у него дитя. Солдат сильно ее ударил. Она упала и ушиблась, а малыш умер.

    Немцы и полицаи били людей за все, что им не нравилось: человек не так посмотрел, сказал, что-то не так сделал. Чаще всего били потому, что ты еврей. В гетто были моя мама Стефанида Стапановна, я (7 лет), сестры Лида (10 лет) и Кима (3 года), брат Леня (4 года). Нас повели расстреливать. Я не видела никого: ни сестер, ни брата, ни маму. Было страшно, и я плакала. Шли долго. Евреи и другие люди стали кричать полицаям, что мы русские. Так нас и спасли. Мы вернулись домой и опять жили в постоянном страхе, что нас расстреляют, но деваться было некуда. Отец мой погиб под Вязьмой в звании старшего лейтенанта».

    Мы искали и записывали свидетельства очевидцев того времени, стремясь шаг за шагом пройти все круги смолевичского ада. В. Гроссман писал, что «ад, в который попадали евреи, был так страшен, что Дантов ад – безобидная и пустая игра сатаны».

    … 10 августа 1941 г… Свидетельствует Лев Владимирович Пристром, 1928 г.р., житель Смолевичей. «В 1941-м мне было 12 лет. Мои дедушка и бабушка жили на хуторе Куровище, что за Рябым Слупом. Я часто бегал туда. В августе 1941-го, когда в местечке уже были немцы, мы вместе с Якубицким пасли коров. Вдруг из местечка по Варшавке (так раньше в народе называли улицу Советскую) появилась колонна людей. Это были старики, мужчины и юноши. Колонну охраняли полицаи и немцы с овчарками. Было несколько мотоциклов. Нас заставили перегнать стадо коров за горку, ближе к Крюковщине. А людей гнали за еврейское кладбище, за лесок, к хутору. Хутор Куровище в 1938-1939 гг. по решению правительства был ликвидирован. Люди переселились в Рябый Слуп и местечко, но дома, погреба, колодцы в Куровище остались. Они находились справа как двигаться в сторону Жодино по Варшавке. Мы были за горкой и через несколько минут в стороне Куровища раздались выстрелы из винтовок, пулеметов, взрывы гранат. Это продолжалось минут тридцать-сорок, т.к. колонна была большой, наверное, более ста человек. Мама рассказывала, что среди расстрелянных был старый еврей. У него вроде была кличка Гиль, он был кузнецом. Когда вели колонну, у него была рука в крови, немец остановил его и перевязал руку. Старику помогли идти, но он тоже был расстрелян. Через несколько дней мы с хлопцами пошли к дому Петра Силича, где расстреляли евреев. Хлопцы постарше и похрабрее заглянули в погреб. Стояла сильная вонь. Они говорили, что там было много убитых и много крови. Я побоялся туда заглядывать».

    Галина Захаровна Грабар (Черепок), 1932 г.р., проживающая в Рябом Слупе рассказывает: «Мне запомнился один летний день в начале войны. Из местечка шли мужчины и молодые хлопцы, это были евреи. Их вели в ряд, по нескольку человек. Колонн было три. У многих на плече была лопата. Их пригнали на хутор Куровище, где были хата и погреб Винцеса Силича, и начали расстреливать. В погребе места всем убитым не хватало, а рядом был окопчик. В него расстреляли остальных. Еврей Шолум не мог идти. Его под руки тащили сыновья. Потом у нас люди говаривали, «что ты тянешь, как Шолума в яму». На Куровище никто и никогда не раскапывал место, где были расстреляны люди».

    Поделилась своими воспоминаниями и уроженка Смолевичей Анна Александровна Шурпик 1932 г.р.: «До войны в нашем местечке жило много евреев. В первые же дни войны, когда  пришли фашисты, евреям было велено пришить на одежду желтые круги. В августе 1941г. немцы собрали самых образованных евреев (врачей, инженеров, учителей), молодых и сильных, тех, кто мог, по мнению извергов, постоять за себя. Их было около 200 человек. Колонну людей погнали по улице Советсткой, загнали на еврейское кладбище. Там был лесок, который называли Силичев лес, и всех расстреляли. Немцев было не много, охрана состояла в основном из полицаев.

    В Смолевичах жил Георгий Моисеевич Хотянов, у него были мать, жена и дочь. Сам Хотянов, вероятно, работал в НКВД. Семья его была расстреляна в сентябре 1941 г., когда он был на фронте. После войны Хотянов вернулся в Смолевичи и стал работать в горсовете, где был секретарем партийной организации. По его инициативе в 50-е гг. прах расстрелянных евреев был перевезен на еврейское кладбище за Рябым Слупом. Здесь на деньги людей был установлен памятник погибшим евреям в Апутке. Сам Хотянов умер и похоронен на кладбище по улице Социалистической. Еще помню, что в сентябре 1941г. очень большую группу людей расстреляли в Апутке. Это были евреи: старики, женщины и дети. Их вели в две колонны. Люди жалели, плакали, но боялись помочь, чтобы их не постигла та же участь».

    Никто из согнанных в гетто евреев не мог представить, что их ожидает смерть. Их жизнь в гетто – это страх, ужас и ожидание чего-то непоправимого. По рассказам смолевичан, не было в гетто ни одного человека, над которым бы немцы и полицаи не издевались, не глумились. Малышам на руках накалывали номера, ребенку могли отрезать ухо или палец. Не менее страшным испытанием были голод и жажда.

    Татьяна Иосифовна Кошель, 1926 г.р. говорит: «Самым страшным было время, когда евреев стали собирать в одно место. Там, где теперь находится отдел образования, ранее стояло двухэтажное здание. В него собрали евреев и огородили пространство вокруг него дощатым забором. В щели забора мы видели, как полицаи обыскивали людей. Даже в волосах женщин искали золото, если что находили – отнимали. Потом евреев погнали в сторону Апутка. Помню, ехала телега, на которой лежали люди, живые или мертвые, трудно сказать, но кровь за ними дорожкой оставалась на земле.

Возле нас жила еврейская семья. Кажется, фамилия у них была Хаскины. Это были молодые муж и жена, у которых было двое маленьких деток. Старшему было около пяти лет. Их тоже повели. Мальчика держал на руках отец, девочку – мать. Говорили, когда их расстреливали, то родители закрыли детей своими телами. Под погибшими детки задохнулись. Страшное было время. Когда гнали евреев на расстрел, то одна учительница сумела убежать».

    Дочь Розы Исаковны Родовой Галина Михайловна Бобрович, 1944 г.р. рассказывает: «Моя мама Роза Исаковна родилась в 1915 г., умерла в 1965г. Жизнь ее была очень трудной… Отец матери Исак был шорником, руки у него были золотые. До войны он не дожил. Его жена Рива работала по дому и была в 1941г. достаточно пожилым человеком. По улице Комсомольской у Родовых был хороший дом. Моя мать училась в еврейской школе, хорошо говорила на еврейском языке, стала учительницей. Познакомилась с евреем Михаилом Юрьевичем Мазо и вышла за него замуж. В 1937г. у них родилась дочь Инесса, моя старшая сестра. Отец мой погиб под Ржевом. Когда началась война, мама работала в школе, учила детей в младших классах. В сентябре 1941-го всех евреев собрали, среди них была и моя мать с сестрой. Людей погнали на расстрел. Когда шли по улице Первомайской, то колонна занимала место от забора на одной стороне улицы до забора на другой. Вдруг одна из калиток открылась и мою маму вместе с сестрой за руку втащили во двор.  Это были родители маминых учеников, которые спрятали ее и мою сестру. Затем семья Войничей помогла моей маме уйти из Смолевичей».

    В служебной записке «Аб фактах масавага растрэлу яўрэйскага насельніцтва г.Смалявічы ў гады Вялікай Айчыннай вайны» говорится, что «в ходе расследования преступлений, совершенных фашистами в Смолевичском районе, были проведены беседы с Соломоном Вульфувичем Фраймоном, 1905 г.р., Полиной Сергеевной Левитан, 1912 г.р., проживавшими по адресу г.Смолевичи ул.Советская, д.91, Владимиром Михайловичем Попковичем, 1916 г.р., проживавшим в д. Черниковщина, д.136, Виктором Викторовичем Масловским, проживавшим в д.Черница, Сергеем Михайловичем Евменчиком, 1924 г.р., проживавшим в д. Николаевичи. Из разрозненных фактов в беседах установлено, что примерно в сентябре 1941г. около трех тысяч лиц еврейской национальности, в том числе старики, женщины и дети, под предлогом перевода в г.п. Смиловичи были выведены колонной из м.Смолевичи. О количестве людей можно судить по тому факту, что колонна шириной в 5-6 человек пересекала железную дорогу в 8 утра до обеда. В районе д.Апуток колонну завели в сторону ныне называемой «еврейской» горы, где в кустарнике была выкопана яма. Людей заставляли раздеваться до нижнего белья, подводили к яме по 30-40 человек и расстреливали. Несколько человек сумели спастись. В их числе Роза Родова, Мария Иосифовна Розенгауз, Моисей Ровинович Фридман. После расстрела немцы на двух грузовиках привезли крестьян из д.Черница закапывать расстрелянных. Свидетелем и участником погребения стал Виктор Викторович Масловский. Вещи и одежду убитых дважды привозил в местечко Смолевичи Федор Игнатьевич Попкович. 

    Поздней весной 1943г. немцы вскрыли место погребения и с целью уничтожения следов преступления, все трупы сожгли. В 1946-1947гг. с места расстрела оставшиеся в живых евреи м.Смолевичи и родственники погибших на грузовом автомобиле вывезли часть праха и захоронили на кладбище у д.Рябый Слуп. Существует акт от 20 августа 1944г., который свидетельствует о том, что «члены содействия комиссии по расследованию злодеяний, нанесенных немецкими захватчиками в период временной немецкой оккупации на территории Смолевичского района Минской области в составе председателя комиссии секретаря райкома КП(б)Б Садченко, секретаря подпольного РКП(б)Б Довгаленка, члена райисполкома Григоряна, члена гор.мес. Смолевичского Совета Лученка, начальника РО НКГБ майора Игнатьева, врачей Яскевича, Силицкого составили следующий акт: «Расследованием установлено, что в период оккупации Смолевичского района в сентябре 1941г. был произведен массовый расстрел населения, проживающего в местечке Смолевичи. Расстрел производили немцы с непосредственным участием полиции на горе Апуток на расстоянии трех километров от местечка.

    Всего было расстреляно около двух тысяч граждан еврейской национальности, в том числе старики, женщины и дети. При раскопке могилы обнаружить трупы не представилось возможности, с целью сокрытия злодеяния немцы их сожгли.

На глубине трех метров имеется слой золы темно-серого цвета, в которой имеются недогоревшие останки трупов: пальцы, ребра, голени, плечевые кости и кости черепа.

    В могиле обнаружен перочинный нож, портсигар, металлические пуговицы, пустые гильзы от разного немецкого оружия».

Дайана и Майк Розорос (Великобритания) создали семейный фонд по увековечиванию памяти евреев. Только их материальная поддержка и инициатива еврейской общины Беларуси помогли увековечить память погибших евреев в Апутке. 26 мая 2006г. здесь был открыт мемориальный знак в память евреев-смолевичан, расстрелянных в годы войны.

    Место, где находятся трупы расстрелянных, никем не вскрывалось и никакие изыскательные меры там не проводились, т.е. прах погибших до сих пор находится на месте казни. 

    Души двух тысяч евреев и людей других национальностей просят нас, живущих сегодня не потерять ген памяти, склонить головы перед местом их гибели, помнить о них…

    …Через много-много лет Смолевиччину посетила жительница США Элизабет Хершкорн (Файн). Ее отец, житель м.Смолевичи, Гдалий Файн в 1908г. вместе с родителями выехал в Америку. Ген памяти позвал ее дочь в дорогу. Она говорила, что ее отец часто вспоминал Смолевичи.

    … Нашлось время и у Бернарда Когана, проживающего в г.Милуоки штата Висконсин, побывать на земле своих предков. 

    … Элье Соломон разыскивает своих родственников. Его семья жила в Смолевичах. По его данным в начале 19 века, а в конце века выехала из Белоруссии.

    … В июле 2012г. москвич Моисей Иосифович Шпунт тоже приехал на родину своей матери, урожденной Кац. Он хотел увезти горсточку земли и положить на могилу матери Клары Моисеевны, которая нашла упокоение на Московском еврейском кладбище.

     И сколько еще смолевичан еврейской национальности разбросано по свету! Думается, многие из них хотели бы побывать на земле своих предков. 

    … Ветер истории бил нашему народу в лицо, а люди все шли вперед, сохраняя память о минувшем, мечтая о светлом будущем. Ведь человек рождается не для того, чтобы исчезнуть, а для того, чтобы оставить после себя след на земле, в мыслях и сердцах других людей. Настоящая любовь к своей семье, к родному дому, краю, Отечеству начинается с памяти, которая и формирует в нас тот самый удивительный ген – ген памяти.

    Наши друзья владеют им. Они помогали нам в работе. Это Сергей Владимирович Смоляр, Александр Николаевич Мурашко, Инна Викторовна Шарпова.

    Думается, что у жителей района возникнет интерес к прошлому родного края, желание познакомиться с другими страницами истории Смолевиччины, поделиться материалами и сведениями, которые помогут глубже узнать наш родной край и понять, что его прошлое интересно. 

П.С. ХЛЮПНЕВА, главный хранитель Смолевичского районного музея.

Информацию читайте в номере 199 – 202  от 1.09.2012 г.